Стилист по волосам Николя Жэнжак — об изменениях в индустрии, Ли Маккуине и том, почему мода переживает не лучшие времена
20 октября, 2022
Это интервью, нет, доверительный разговор, который длился больше часа, — счастливая случайность.
В момент, когда, оставшись в России, ты принимаешь новые условия «никаких больше вечеринок и экспертов международного уровня в собеседники», получить такую возможность — большая удача.
Команде Authentica удалось привезти Николя Жэнжака, стилиста с более 30-летним опытом в мировых изданиях и креативного директора Kydra le Salon, этичной французской марки по уходу за волосами, а мне — поговорить с ним лично.
Команде Authentica удалось привезти Николя Жэнжака, стилиста с более 30-летним опытом в мировых изданиях и креативного директора Kydra le Salon, этичной французской марки по уходу за волосами, а мне — поговорить с ним лично.
Николя Жэнжак с моделью за работой
Николя проделал нелегкий (сухопутный!) путь в Россию, чтобы представить новый бренд для окрашивания волос Kydra le Salon с 98% растительных компонентов в составе, которые были выращены исключительно на территории Франции. Для журналистов и инфлюенсеров он еще и прочитал лекцию о своем опыте, который, кажется, вмещает в себя события сразу несколько жизней.
Николя Жэнжак
15-летний парень из многодетной семьи из Марселя после школы попал на обучение парикмахерскому делу и, не окончив его, смело отправился смело в Париж. Набивая руку самостоятельно, глядя на страницы из модных журналов, по ночам, Николя старался сотрудничать со всеми фотографами, которые только соглашались на рискованный тандем с неопытным юношей. И — удача за удачей, встреча за встречей, в жизни Жэнжака случились многолетние сотрудничества с Elle, Vogue, Harper’s Bazaar, а также работы на культовых шоу 90-х с Гальяно, Маккуином, Готье и Такадой. Об этом культовом прошлом, а также о тревожном настоящем, мы и поговорили с Николя после паблик-тока. Я — с капучино, он — со сладким «Эрл Греем» в руках.
О сложных временах
Сложности, как ни странно, всегда открывают для нас неожиданные чудесные вещи. Любопытно, что всегда есть ощущение, что только боль может подарить радость. Возможно, во Франции было очень комфортно слишком длительное время (то же самое — в Англии, в Германии). У России в этом смысле преимущество: все молодые ребята здесь невероятно модные, потому что они хотят чувствовать свободу.
Работа Николя Жэнжака для John Galliano
О грядущей выставке в Palais Galliera
Национальный музей моды Palais Galliera, один из крупнейших в мире, предложил мне поучаствовать в огромной выставке, которая пройдет в 2023 году. Знаете, чему она будет посвящена? 1997 году, году, который оказал колоссальное влияние на индустрию. Начало пути Маккуина, «коронация» Гальяно в Dior, come back Валентино, Том Форд, конечно, время Лиз Тилберис в американском Harper’s Bazaar, когда журнал стал №1 во всем мире, Альбер Эльбаз и его переход в Saint Laurent, кутюр Givenchy… Везде кипела жизнь, везде! Именно тогда произошел настоящий пик креативности.
Росси Де Пальма на показе Givenchy Couture весна-лето 1997
О том, почему 1997 год стал ключевым в истории современной моды
В 1997-м условную власть получили Маккуин, Гальяно, прогремели Антонио Берарди, Хуссейн Чалаян, Мартин Маржела, Джереми Скотт. Мы чувствовали миллениум, приближение нового тысячелетия. Каждый ожидал, что этот «переход» принесет что-то невероятное. Но, оказалось, что это все — дерьмо. Ничего не произошло. Вообще ничего. Произошел не прорыв, а откат назад. Мы стали более консервативными.
Hussein Chalayan осень-зима 1997
Мне кажется, что все дело — в том ощущении конечности истории, которое мы испытывали. Мы знали, что скоро закончится нечто огромное, и нам надо быстрее показать все, что хотим, в крайне сжатые сроки. Знаете, как будто дул сильный ветер, и все чувствовали его, двигались в едином потоке. И даже средние дизайнеры, стилисты по волосам и визажисты должны были соответствовать общему высокому уровню и предлагать индустрии что-то креативное. Иначе в 90-е ты бы оказался на задворках.
Творчество было похоже на постоянные торги на бирже. «Предлагаю $2! Нет, $5! $10!» — каждый стремился перебить ставку другого при помощи таланта. Я оказался посреди этой бушующей атмосферы соревнования лучших из лучших. Настоящий кошмар! Было очень сложно работать под таким давлением
О моде настоящего
Честно, сегодня нормально быть лишь немного одаренным. Теперь не обязательно быть Lamborghini в мире моды. Причина — в развороте индустрии к доступности, в том числе за счет соцсетей. Меньше мечты, меньше изображений позитивного лайфстайла [в глянцевых медиа]. Если проследить развитие культуры, то 60-е были кипучими по своей энергетике, 70-е — стали взрывом, 80-е олицетворяли свободу (я могу не расчесываться перед выходом, мне плевать, могу носить черный жакет с тату и быть рок-звездой!). 90-е же «переварили» и переформулировали итоги каждого десятилетия. С наступлением нового тысячелетия развитие прекратилось. Мы откатываемся назад, так быстро! Снижается не только количество творческих прорывов, но и уровень качества. Могу сравнить этот процесс с пышным пирожным, которое сдувается сразу после того, как его достать из раскаленной печи.
Работа Николя Жэнжака для Atsuro Tayama
Я жил во время развития. И мне грустно наблюдать за тем, как мода на минимализм позволила запретить действовать интуитивно и проявлять персональное видение
О Дэниеле Розберри
Я сотрудничал со Schiaparelli четыре сезона подряд, а последний сделать не смог из-за обязательств по другому контракту. Да, Дэниел чертовски талантлив, но в 90-е он был бы среднестатистическим дизайнером. Маккуин, Гальяно были более сумасшедшими в своих идеях, как и многие-многие другие. А в 2022-м мы воспринимаем работы Розберри как подарок, дар, что-то прорывное. Он превосходен, потому что он такой, сейчас, один из немногих.
Николя Жэнжак и Мэгги Маурер для Schiaparelli
Полтора года назад Дэниел сказал мне во время одной из съемок: «Я хочу работать именно с тобой, потому что хочу узнать: как это было, творить с Маккуином?» Розберри в Schiaparelli делает 20 превосходных образов, которые никто никогда не купит, только для того, чтобы повеселиться, превзойти самого себя и одеть знаменитостей на красные дорожки. А еще — создает целую коллекцию для нормальных людей. А вот Маккуин, на которого все равняются, не был услужлив.
О Ли Маккуине
Он говорил, работая в Givenchy: «Я сделаю 47 образов, которые все возненавидят». Так оно и было, все реально с ужасом обсуждали его Givenchy. Но по итогу, с двумя образами из 47 после сделали легендарные обложки Vogue, вошедшие в историю. «Мне по*** на то, купят это или нет!» — кричал Ли. Он порой выражался, как английский футбольный болельщик на стадионе. Общался в такой манере вообще со всеми, если ему хотелось.
Команда Givenchy, 1997 год
Однажды, во время подготовки к одному из показов Маккуина, я стал частью следующей сцены. Ко мне подошли гладковыбритые, как младенцы, боссы из LVMH в красивых костюмах и галстуках и попросили сделать укладки «более спокойными». Я сказал, что следует посоветоваться об этом с дизайнером, однако, они попросили этого не делать: их просьба самодостаточна и не требует утверждения. Все же, я подошел к Кэти Ингланд и Ли и описал свою беседу с менеджерами. «Кто??? Что они сказали???» — закричал он. «Корпоративные клоуны!!! Fuck yourself, ублюдки!!! [Николя очень круто повторяет британский акцент] Какие прически они просят исправить? Сделай их больше. Еще больше!!!» Такой свободы больше не будет никогда.
О недооцененных профессионалах
Даже если такие сильные личности, как Маккуин, еще остались в индустрии, никто никогда не даст им даже малейший шанс приблизиться к креслу креативного директора крупного бренда.
Есть пример Оливье Тейскенса. Он заслуживает того, чтобы быть в Chanel. Он заслуживает того, чтобы быть в Chloé. Оливье бы стряхнул с них пыль, переосмыслил, как когда-то сделал Эльбаз в Lanvin
Я сделал с ним семь сезонов, хорошо его знаю, он чертовски заслуживает славы и признания, должность в большом Доме. Но знаете, почему это не случится? Потому что мы живем в эпоху ready-to-wear. И универсализация всего и вся продлится еще очень долго. Франция, Италия, Англия потеряны на долгие годы.
Olivier Theyskens весна-лето 2000
О влиянии больших конгломератов на таланты
Знаете, что делают в крупных компаниях? Промывают мозги. Разводят отличное вино водой. Им нужно, чтобы человек утратил креативность, забыл о ее существовании. Это работает не только в модных брендах, но и в косметических. Мне предлагали огромные суммы, горы золота, благодаря которым я мог бы забыть о работе и расслабляться до конца своей жизни. Но нет, это не мой путь. Боссы из конгломератов любят, чтобы их боялись. Боялись их власти, успеха. Но если присмотреться, глубоко внутрь, можно понять, что эти люди ничего не стоят. Они просто создают видимость революции в любой области, к которой они прикасаются. А по итогу? Опять получается дерьмо, про которое никто и не вспомнит спустя время.
Работа Николя Жэнжака для Nina Ricci
Когда они взяли Риккардо [Тиши] в Givenchy, революции не случилось. Мы бы даже не заметили изменений, если бы не старания прессы. Если Тиши перенести на 25 лет назад, в 90-е, то он бы подошел лишь для работы в Uniqlo. Нанимать понятных, поддающихся контролю дизайнеров — теперь вопрос экономии. Сейчас все работают примерно одинаково: визажисты, фотографы, стилисты. Это удобно.
ЕЩЕ НЕМНОГО ТЕКСТОВ